150 на 240

150 баптистских церквей на 240,000 жителей. Население Бобруйска чуть меньше. Представьте себе, что в Бобруйске 140 баптистских церквей. Ну, хотя бы 100. Разные церкви. Гипер-кальвинистские и умеренно кальвинистские. И немного арминианских… О чем это я? - Получил письмо от друга, проживающего в городе Ноксвил, штат Теннеси (США). Зная, что я работаю над темой богослужения в баптистских церквах, Джим выразил сожалению, что не смог привезти меня в свой город, который просто переполнен церквами. Да, по словам Джима, в этом городе действительно больше 150 только баптистских церквей. Прочитал в Интернете, что всех церквей там больше 450, в основном протестантские. Ведь Ноксвил находится почти что в центре так называемого Библейского пояса, который охватывает штаты на юго-востоке США.
Церкви в Ноксвиле разные по размеру.
Есть мега-церкви (более 5,000 человек).
Есть большие (2,000 – 4,000).
Есть средние (500 – 2,000).
Есть маленькие (менее ста – 450). Да, если в вашей церкви 300 человек, это маленькая церковь по ноксвилским меркам.

В некоторых церквах развито детское служение, в других все иначе. Там правят несколько старых диаконов, потому что их семьи всегда управляли этими церквами.

Джим продолжает:
В километре от моего дома есть «официальная» церковь: пастор, музыкальный руководитель, хористы носят специальные мантии. (Речь идет о баптистах). У них есть солидный орган, рояль, и они исполняют на собраниях Моцарта, Мендельсона, Баха и т.д. Каждое воскресенье они вместе читают «Отче наш» и Апостольский символ веры. Большая часть членов церкви – интеллигенты.
Моя церковь находится в трех километрах от дома. В ней около 3,000 человек. Из них 65 имеют степени докторов и преподают в университете, занимаются ядерной физикой, врачебной практикой. Среди членов нашей церкви мэр города, начальник полиции, американский посол в Польше (?), другие чиновники. Также есть много бизнесменов.
Мы очень требовательны к нашему пастору. Предполагается, что он должен читать и цитировать Шекспира, Толстого, Достоевского, других поэтов и писателей. Он должен знать и использовать греческий и еврейский языки. Он должен участвовать в служении в Америке и за ее пределами.
Какую музыку мы используем? – Мендельсона, Баха, Бетховена, Генделя И ТАКЖЕ кое-что из современной музыки. У нас есть громадный орган, великолепный рояль и состоящий из тридцати человек оркестр. А еще у нас четырнадцать хоров. А еще мы терпимо относимся к разным идеям. Каждый одевается, как ему нравится. Большинство мужчин носят костюмы, белые рубашки и галстуки, но некоторые надевают шорты для игры в гольф и кроссовки Nike.
Четыре раза в году мы празднуем Вечерю Господню. «Отче наш» почти не молимся (в собрании) и Символ веры не повторяем. Порядок служения может меняться до неузнаваемости: иногда проповедь может звучать чуть-ли не в самом начале, а уже потом время для пения и молитв. Порой проповедь может состоять из нескольких частей, а между ними – музыка, пение, молитва. У нас есть женщины-диаконы.
В километрах четырех от моего дома есть другая церковь, в которой только сто членов. Они играют «кантри-вестерн». У них ужасный любитель-пианист. Им нравятся госпел-квартеты с гитарами и банджо. Они никогда не слышали про Толстого, а некоторые даже не знают, где находится Россия. Им нравится, когда проповедник размахивает руками и иногда почти кричит. Пятнадцать членов их церкви – миссионеры и пасторы-пенсионеры. Они никогда не привлекут женщин к серьезному служению.
Самая большая церковь в нашем городе насчитывает 8,000 человек, самая маленькая – 35.
Вот так мы живем и трудимся.
Ваш в Господе, дедушка Джим.