К вопросу о контекстуализации евангельского движения

Лидеры евангельского движения в конце XIX начале XX вв. осознавали проблему усвоения западных форм. Их тревожили вопросы: Как могло «Петербургское пробуждение английского характера», в русском окружении стать русским пробуждением? Как мог «баптизм Онкенского определения» стать русским баптизмом? Причем речь шла не только о богослужении, но и догматических и социальных вопросах. И.С. Проханов, который называл евангельское движение Народным реформаторским движение и утверждал, что евангельская церковь по своему учению – восстановленная первохристианская церковь, рожденная в недрах русской народности, объяснял «Когда русская евангельская церковь начала осуществлять свое строительство, то возникла мысль воспринять просто формы одной из существующей родственной церкви. Таким образом поступили некоторые другие группы верующих в России. Они приняли название и организацию своих заграничных единоверцев. В Америке перемещают часто здание с одного места на другое. Таким образом возникло желание также и у нас евангельских христиан, переместить в Россию дом какого-либо заграничного вероисповедания, т.е. скопировать ветвь западного христианства. Все же мы, как евангельские христиане, решали на основании Слова Божия, построить новый дом».
В Беларуси схожая позиция отличала Дзекуць-Малея,, поэтому его работа включала в себя моменты культурные (он участвовал в основании культурного общества «Беларуская хатка»), языковые (он перевел Новый Завет на белорусский язык), образовательные (в молитвенном доме велась не только духовная работа, но преподавались и общеобразовательные дисциплины), социальные (организация приютов, домов престарелых). Таким образом он хотел внести Евангелие в повседневную жизнь людей, сделать баптизм национальной религией Беларуси.
Историк В. Кале отмечает, что именно народные массы, а не руководство, определили стратегию: «Как уже подчеркивалось, что в России началось строение духовного дома не в верхах, т.е. не с руководящих кругов духовенства. Строение шло и идет своим естественным путем снизу, из среды самого народа, как строилась церковь во дни Христа и Апостолов. ˂…˃ Притязание на самостоятельность было оправдано в различных областях жизни [включая собственное теологическое понимание, конкретное устройство общин и издание богословской и назидательной литературы]».
Один из лидеров баптистского движения, П.В. Иванов-Клышников, выразился категорично: «С самого начала работа баптистов в нашей стране находится в руках природных жителей России. Иностранные баптистские миссионеры совершенно не работали в России. Но на протяжении всей нашей истории нам приходилось упорно отстаивать чистоту баптистских принципов в связи с работой заезжих иностранных миссионеров других религиозных течений».
Контекстуализация требовала времени и усилий. Потребовалось несколько десятилетий, пока восточнославянский протестантизм овладел собственным сочинением песен, но влияние западного богатства певческой литературы все больше уменьшалось. При этом важно заметить, что, далая упор на самостоятельности и на самобытности, евангельские верующие не отказывались от опыта и помощи верующих запада. Их образ мышления и действия мог бы стать примеров для многих церквей, практикующих современный стиль богослужения, которые просто копируют западные формы и содержание, без всякого критического осмысления в контексте своей культуры и народности. И примером для богословов, копирующих иноземные западные схемы. Хотя надо признать, что есть спрос и на такое развитие. Наблюдения свидетельствуют, что некоторые новые религиозные группы или церкви, основанные западными миссионерами и наполненные молодыми людьми, выросшими в постперестроечной космополитической среде (для их обозначения предлагается термин «необаптизм») без смущения следуют установленным миссионером порядкам. Другой вопрос в том, насколько широко может развиться «необаптистское» движение в восточнославянской среде.