После трехлетнего странствования по горам и холмам Иудеи, часто под палящим солнцем пустыне Негев, мы подошли к завершению серии проповедей «И жизнь, и слезы, и любовь», или, проще говоря, проповедей о Давиде. Заканчивая путешествие, нельзя не сказать о Том, Кого называли Сыном Давидовым. Ведь и сам Давид не раз пророчески возвещал о Своем потомке по плоти. Он смотрел вдаль веков, и перед его взором вставала драма искупления. Он видел, как Святой Израилев будет поруган, уничижен, и прибит ко кресту.
Я пролился, как вода; все кости мои рассыпались; сердце мое сделалось, как воск, растаяло посреди внутренности моей… Ибо псы окружили меня, скопище злых обступило меня, пронзили руки мои и ноги мои. Можно было бы перечесть все кости мои; а они смотрят и делают из меня зрелище; делят ризы мои между собою и об одежде моей бросают жребий (Пс. 21:15, 17-19).
Давид видит не только страдания Христа, но и Его служение в настоящем. Речь о следующем, 22 Псалме. В 21 Псалме Иисус страдает, затем воскресший Пастырь водит нас к водам тихим, подкрепляет душу, готовит ужин в виду врагов.
Но Давид смотрит дальше, и в 23 Псалме показывает славу возвращения Сына Божия. Он видит день, когда должен был прийти Господь славы, когда открываются врата Иерусалима.1
Поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдет Царь славы! (Пс. 23:9).
Но Давида отделяют от рождения на земле Сына Давидова века. Должны пройти две тысячи лет, и Тот, Кто больше Давида, родится в маленьком городке, куда пришла Руфь с мавитских полей, чтобы стать прабабушкой самого Давида. Жаль, люди не узнают своего Царя.
Пришел к своим, и свои Его не приняли (Ин. 1:14).